Верю — не верю
Мы живем в эпоху личных отношений с Богом. “Верю — не верю” как бы вопрос нашего выбора. Но на самом деле нет. Не только. Вера — дар Божий, подарок. Кому-то подарили, а кому-то нет. Пока нет. Еще нет.
И сколько семей, где один уже с этим подарком, а другой — нет.
И как нужно в этой ситуации бережно.
Несмотря на реноме “православного психолога” я стараюсь о вере и отношениях с Богом говорить минимально и в жизни и в консультировании. Только когда не могу не говорить. В такие моменты шерсть (да-да) на моей спине буквально встает дыбом от ощущения ответственности. Потому что эти слова слишком весомы.
Из веры можно делать что угодно — оружие, дуст для подростка, карнавальный костюм , героическую маску.
Сегодня Великая Суббота, особый день, один из самых таинственных. Христос сошел во ад. Все, собственно, и было ради этого.
И понимание того, что произошло тогда нельзя никому передать.
Нет, возможно, если будет задан прямой вопрос в подходящий момент, можно будет сказать несколько правильных слов.
И как бы я хотела иногда поделиться тем, что я знаю сама.
Но поделиться не всегда возможно.
Это — вопрос личной веры и личного откровения, простите мою дерзость.
Для меня “велий покой субботства таинственного” — один из жизненных маяков.
“На свете смерти нет” — стихи Арсения Тарковского, и для меня они были маяком до того, как зажглись новые маяки. Послушайте. Там, правда, в этом ролике военный видеоряд.
И Я, да, ХОТЕЛА БЫ СПРОСИТЬ: откликается ли вам про “подарок” и “личное откровение”?
И что вы делаете с разницей “агрегатных состояний” своего собственного и своих ближних — взрослых, очень взрослых, еще не взрослых?
Всем радостной Пасхи!
