Правильные вредные мысли о родителях

За последние 10-15 лет появилось очень много разной, часто не подтвержденной, информации о воспитании детей в разных источниках. Кроме того, за это же время раскрутился бизнес занятий с детьми-дошкольниками, возник целый рынок новых услуг с хорошей рекламой, с прописанными статьями – это раньше было очень мало. Нынешние родители подвергаются более сильной бомбардировке информацией, чем 10-15 лет назад.

Начинающие родители, особенно с первыми детьми, чувствуют почти всегда недостаток опыта, потому что почти все росли в маленьких семьях, где не было много братьев и сестер, и мы не видели, как растут дети. Часто наши собственные дети – это те первые дети, которых мы видим. Даже у педагогов, которые видят детей в школе. Свои дети по-другому затрагивают и сталкивают с другими пластами собственной личности. Родитель, входя на поприще воспитания, при первых столкновениях с характером ребенка, которые начинаются после полутора лет, чувствуя свою некомпетентность, оборачивается вокруг в поиска советов и рекомендаций. Он видит большое поле литературы, советов, рекомендаций. Мне бы хотелось, чтобы этот текст снизил потребность в консультациях психологических.

У родителей возникает очень большая надежда не на себя, а на авторитет другого человека – специалиста, который лучше знает, как воспитывать наших детей, или на авторитет книжный. И тут – вилка: опыта не хватает, а без опыта нельзя понять, как же поступать правильно. Но, как только мы перестаем доверять себе и начинаем доверять постороннему авторитету, даже очень большому, мы теряем точку опоры, мы перестаем слушать то, что говорит наше собственное, нарождающееся родительское мнение. И тут можно совсем потеряться. Есть масса родителей, с которыми было бы все хорошо, если бы они прочитали меньше литературы и меньше бы послушали, что они должны как хорошие родители, и что должны дети. Кроме того, надо знать, как должна выглядеть жизнь ребенка, чтобы это была хорошая жизнь, т.е. – сколько занятий они должны посетить, и чему они должны просоответствовать еще до школы.
Получается включение в карусель , т.е. нашими мыслями о том, какими надо быть родителями и действиями по раннему или творческому развитию ребенка.

Родители лишены свободы: многое продиктовано и навязано, навязано незаметно. Совсем без навязывания обойтись невозможно, потому что родительство всегда было опытной профессией, тем навыком, который приходит с опытом.

Раньше источники опыта были внутри семьи, рода, сообщества, — молодые учились у старших, которые жили вокруг.

Сейчас ситуация другая: наши мамы и бабушки – это последние люди, у которых мы готовы учиться. Мы у кого угодно переймем опыт скорее, чем у наших близких. Это общественное изменение, общественный слом, очень сильно повлиявший на то, как родитель теперь учится быть родителем.

А источник информации все равно хочется откуда-то взять, где-то услышать совет. От своих родственников это невозможно: могут быть и испорченные отношения, и дисфункциональные семьи у родителей, и конфликты между семьями у родителей, и то, что часто наши мамы нас не воспитывали, а воспитывал нас сад. Поэтому вместо семьи и рода мы смотрим вовне и находим там очень много всего, а фильтров нет, зато есть огромная внушаемость.

«Общие » ценности, которые не монтируются с ценностями семьи

Масса сил может быть потрачена на то, что не монтируется с вашей семьей и не стоит усилий.
Например, режим – хорошая вещь, но фанатичное соблюдение режима испортило жизнь не одной семье. Или соблюдение стерильности: сейчас это не модно, но нашим мамам это правило страшно портило жизнь. Хорошо бы попытаться вмонтировать себе фильтр или другое устройство, чтобы на вас не падало слишком много идей о том, что вы должны, а если они пытаются на вас падать, то понять – кому вы должны и зачем.

Истоки образовательной гонки

Первый вопрос, который можно себе задать: ради чего вы идете на разнообразные занятия? Ради чего вы тащите ребенка через пол Москвы в какую-то студию, ставите в 3 года на горные лыжи, учите английскому, когда он еще с русским не освоился, или едете в Третьяковку.

Нужно понять, вы действительно хотите, чтобы ребенку была от этого польза, и хочет ли туда ребенок, или вам важно поставить галочку, что вы ничего не упустили и никому позицию не проиграли, и у вас по этим пунктам результат не хуже, чем у других. Если у вас ответ во второй части (не хуже, чем у других), то большой вопрос – стоит ли тратить на это время и силы, или вы с большей пользой посидите и поваляетесь на диване, вообще ничего делать не будете. Если вам это действительно важно, можно продолжать, но возникает вопрос: сколько того, что важно и интересно влезает в единицу времени.

Если слишком много даже безусловно хорошего вмещается в небольшой объем, то может получиться несварение.

А по поводу занятий можно сказать, что у всех сейчас так называемый ранний старт: дети чуть ли не с полугода начинают посещать разные занятия, потому что это рекламируется, а мамам отчасти скучно сидеть дома.

И ребенок получает столько занятий, что к 14-15 годам он становится перекормлен, и не остается того, что было бы ему интересно. И к 17-18 годам получается, что элитно выращенные детки, ходившие на все занятия, имевшие прекрасный ранний старт и глобальный список всего, что они посетили, проигрывают ребятам из провинции, которые приезжают – и им все интересно, у них ничего этого не было, им надо. А нашим не надо: они перепичканы из-за того, что мы боялись упустить. К 15 годам не остается ничего, что нашим детям было бы интересно и недоступно.

Мнение: У детей из провинции профессиональная подготовка не уступает – очень сильные школы, отсутствует широкий спектр развлечений, им присуща живучесть, мотивация. Они сильнее, а московские школьники вялые, вальяжные.

Не хотелось бы, чтобы наши с вами дети попали в разряд «апатичных дебилов» — так называют москвичей, которых родители после хороших школ «поместили» в институты способные, сами всего добившиеся люди из провинции.

Поэтому задача – не все успеть, а сохранить у ребенка интерес и мотивацию, чтобы у них не было тошноты при мыслях о занятиях, чтобы в 16 лет он не сказал: «Я хочу лежать, есть и спать, у меня не было детства, я не гулял и не читал книжек». Можно запихнуть ребенка везде и возить его на все занятия, вплоть до института, но и результат может оказаться непредсказуемым.

Cуществуют идеи, сильно влияющие на наше поколение родителей

Наше поколение – не в зоне риска, что мы детям дадим мало, оно в зоне риска, что мы детям дадим слишком много. Очень часто наши работающие родители, у которых не было времени записать детей на английский или музыку, не очень старались. И у нашего поколения может быть гиперкомпенсация: мне не додали, меня не отвели, а я должен. Нереализованные мечты про себя очень хорошо падают на деток.

Вопросы, которые можно задать самим себе

• Есть ли что-то, что на вас «упало»- Говоря профессиональным языком » спроецировалось»?
• Если не «упало» (в смысле родительских ожиданий), то есть ли обида, что ждали слишком мало?
• Что, возможно, пытается «упасть» на ваших деток?
• Какие амбиции, нереализованные ожидания, проекции?
• Бывает, что от девочек, например, ничего не ждут – замуж выйдет, и хорошо, а от мальчиков ждут многого. Бывает и наоборот.
• Ожидания могут происходить и от бабушек и дедушек. Бывает, что родители часто не принимают брак, выбор ребенка, и в этом случае особенно много нужно доказывать, много может пытаться «упасть». Семьи могут сильно отличаться по проекциям.

 

 

Мнение и пример:

Думаю, что в отношении меня у родителей была идея о высшем образовании. Я за нее благодарна – пусть будет, оно не мешает. А у нас с мужем идея фикс – это английский, причем, разными методами, и это касается и мальчиков и девочек. У мужа была в детстве музыкальная школа, и он часто говорит, что у него не было времени гулять, но эта идея ему, скорее, нравится, потому что не было времени заниматься ерундой. Думаю, что со временем эта идея будет довлеть – чтобы не было времени гулять. Муж начинает заговаривать про музыкальную школу… А мою подругу «засунули» на журфак – поступила сама, но занималась много с репетиторами. Через полгода она удрала оттуда, жила без высшего образования, в 26 лет захотела стать врачом – и стала.

Еще пример: Родители-врачи очень хотели, чтобы я стала врачом: «Мы столько книг купили! Куда же мы будем девать наш богатый опыт?», — все это в моем подростковом возрасте говорилось в таких пафосных выражениях, что я поняла, что врачом никогда не буду. Но, обретя другую свою профессию, уже в очень сознательном возрасте, я поняла, что из меня получился бы неплохой врач.

Б.: Когда профессия навязывается довольно сложно с этим что-то сделать. Если бы у ваших родителей было бы несколько детей, возможно, кто-то и захотел бы быть врачом. Династические профессии были традиционными: традиционные портные, аптекари, часовщики, священники, военные, учителя, — но это не были семьи с одним ребенком. В этих семьях, возможно, кто-то выбирал такую профессию. А когда поле вероятности сужено до одного, меньше шансов и меньше выбора.

Ситуация 2: Мне не хотелось быть «дочкой профессора такого-то», и, исходя из этого, я строила всю свою жизнь.

Я знаю еще один яркий пример. Достаточно состоявшийся человек в области юриспруденции, серьезно занимавшийся спортом, хотел всю жизнь иметь мальчика, а у него родилась девочка. И он и этой девочки сделал стопроцентного мальчика. Она стала чемпионкой мира по тэйквандо и с красным дипломом закончила МГУ юрфак. Теперь она не может найти себе пару, т.е. найти человека, который бы соответствовал бы ей по этим пунктам.

Иногда цель затмевает то, что есть сейчас (папа – чемпион мира по теннису, привязывал сына к теннисной ракетке, чтобы к 6 годам тот показал нужный результат; девочке вытягивали слишком пухленькие ручки и ножки, чтобы она стала балериной). С идеей о высшем образовании, или о том, чтобы ребенок учился в спецшколе, или что нужно обязательно посещать фигурное катание мы можем тоже находиться в подобной ситуации, — про себя не видно. Родителям, которые производили все эти действия со своими детьми, казалось, что это – кратчайший путь к успеху детей, который им (детям) нужен.

Еще одна ситуация: Нас в семье двое: я и брат, на восемь лет младше. Я, как старший ребенок, честно посещал детский сад, школу, физфак МГУ. Сейчас понял, что мне это образование никуда, что я остался без образования, являясь реализованным человеком. Моя школа была неплохой, но мимо прошли биология, история, и сейчас я считаю себя не образованным человеком в 30 лет. Сейчас пытаюсь получить образование учителя литературы, но у меня почти не осталось ресурса. Мой брат скинул все родительские амбиции: взбунтовался, не хотел поступать, потом ушел с 3 курса, попал в армию. Я бы хотел, чтобы мои дети получили свободу выбирать, ходить ли им в школу, и самим выбрать свое образование.

Свобода выбора

Свобода выбора – это такой же дискурс, такая же идея, как предопределенный выбор родителями: это тоже дискурс, он тоже жесткий. И то и другое – это некоторое предписание, хотя они полярны.

Наше поколение родителей сильно затронула антиавторитарная волна воспитания. Если нас воспитывали по жесткому режиму, по жестким предписаниям, нормам прикорма, жесткому, извне заданному нормативу обучения тому или другому, то отмашка культурно-исторического маятника дает антиавторитарную волну.

 

Сейчас идет спад антиавторитарной волны

Мы в сложном пространстве, где идея о родительстве – это будто сложный конструктор, когда сопоставляются совершенно разные вещи.

Идея свободы выбора может крайне мешать родителям маленьких детей. Эта идея лишает ребенка тех рамок, тех границ хотя бы структурирования времени, которые были бы ему полезны. Задача: удержаться между жестким диктатом семейных проекций, родительских амбиций и дискурсом свободы выбора, творческой реализации личности.

 

Идея со свободой выбора может сильно ограничить детей

Ситуация: Я считала, что отсутствие высшего образования – это катастрофа, его наличие – это норма. Благодарна родителям, что я его получила.

В семье отсутствовали ожидания семейные. Мама всегда говорила, что мы – цель ее жизни, а что дальше, — не обговаривалось. Я только сейчас начинаю понимать, что семья – это серьезно, это не просто: встретись, влюбились, поженились. У меня никогда не было цели – семейной жизни.

Слишком слабо прочерченное будущее, «делай, что хочешь» — тоже может стать большим обременением….

Ситуация: У меня «падает» на всех детей то, что они должны быть читающими. И они упорно никто не читают!

Есть дети, у которых нежелание и неумение читать имеет органическую природу. Пользуйтесь аудиокнигами. Возможно, лет в 12-13 такие дети медленно начнут читать. Крайне важно, чтобы медийная среда не стала основной у не читающего ребенка, чтобы не было потока видеовпечатлений нефильтруемых.
А если кто-то, кто родителей глобально разочаровал?

Ситуация: Мои родители вели правильную политику: была и свобода выбора, и не заставляли особо ходить на те или иные занятия. Но у мамы была идея высшего образования для меня и для брата. У брата семья и жизнь сложилась, «как положено»: красный диплом, квартира, потом дети. У меня наоборот: вышла замуж, муж плохой, нарожала детей, и мама может даже где-то сказать: «Настя у меня вообще неудачная», — хотя у меня и профессия, и работа удачная, и можно продолжить карьеру, детки прекрасные. Но я для нее «дитя незаконченного аборта» — лучше бы не было. И я к маме претензий не имею, но ее недовольство мной все время присутствует – «неудавшийся ребенок».

Нереализованное упование

Для ребенка очень тяжело – не реализовать какое-то родительское упование. Поэтому всякое наше упование грозит на ребенка «упасть», если он его не реализует. Оно ограничивает ощущение себя человеком, у которого получается. Пока дети маленькие, наши разочарования по их поводу тоже не большие. Но когда ребенок не читает, не обучаем к языкам, или вообще школу прогуливает и бьет кого-то на площадке, — это уже большие вещи. И может быть большой вред от того, что он «не соответствует» нашим ожиданиям быть хорошим мальчиком или девочкой. Один из парадоксов воспитания – принять жизненный выбор ребенка, мужа, профессию. Ребенка надо принять таким, какой он есть: его цвет глаз, его психофизическую данность (что он похож на мужа, который от вас ушел), что он – не гений по музыке, принять пол, — это все не просто.
Одна из сложностей воспитания, того, что нам сложно с ребенком, – то, что мы не принимаем ребенка на базовом уровне. И нам это очень сложно делать, если в свое время не приняли нас, и над нами довлеет что-то нереализованное, что кому-то что-то надо доказать.

Очень часто сложности воспитания и взаимодействия с ребенком лежат очень глубоко, в таких пластах, которые и в слова вывести сложно.

Полезным было бы осознать, чего вы от ребенка ждете и хотите, совпадает ли он с «глобальным планом семьи», и понять, возможно ли это, исходя из особенностей ребенка.

Менять вещи такого уровня- непросто

Эти моменты сложно менять, но надо знать хотя бы, что они есть, понимать свой «клубок семейных ожиданий».

К тому моменту, когда ребенок становится «словесным» существом – 7 лет, подросток, — это можно обсуждать: ребенок должен знать вашу позицию, семейное ожидание, хотя может этому вовсе и не соответствовать (и не должен). Это может становиться полем разговора, и дети будут слушать вас внимательно, потому что их очень интересует собственная история, история семьи, и будут это понимать. Они не будут понимать, когда мама или папа неожиданно начинают себя вести неадекватно (мама сердится, когда у ребенка не получается гамма, папа впадает в бешенство, когда у ребенка не решается с первого раза пример по математике).

Нужно объяснять такие моменты в нейтральное время

Эти истории нужно сделать доступными для собственного понимания, и постепенно адаптировать их пониманию детей. Говорить с детьми можно уже с пяти-шестилетнего возраста, они лучше поймут.
Если есть, например, конфликт между поколениями родителей и прародителей, лучше пятилетке изложить сказочную историю о том, что же произошло, чем он сам будет додумывать, почему мама не разговаривает с бабушкой, а папа – с дедушкой.

Закрывать такого рода информацию (особенно отрицательную) от себя самих, от супругов и от детей вреднее, чем пытаться ее вывести в сознание и адаптировать к возрасту.

Положительная же информация такого рода опасна тем, что вы возлагаете на ребенка слишком большие надежды.

Ситуация: На меня родители очень много возлагали, я это чувствовала, хотя они и маскировали это под безусловную любовь.

В 5-6 классе я стала «забивать» на учебу вообще и осталась на второй год. Потом они почувствовали, что не надо перегибать палку с образованием, и позволили делать, что я хочу. Я стала расторможенной, получилось то сильная несвобода, то полная свобода — и я много дров наломала. И мне тема близка, как проекции свои на человека чувствовать, где грань перегибания палки, как увидеть все это про себя.

Ситуация 2: Я поняла, что родительские ожидания по отношению ко мне не были сформулированы никак, но они точно были, как и у большинства: быть послушной, уважать старших, помогать в семье, хорошо учиться, получить высшее образование, получить профессию, выйти замуж, создать семью.

Это никак не озвучивалось, но я точно знала, что это – программа жизни. И я рада, что были такие ожидания, что я их выполнила. Вреда от них я не вижу. И мои ожидания к моим детям похожи, только с поправкой на время.

Следуем списку

Хорошо, что у вас все получилось по этому списку. Если есть список, и хотя бы по одному пункту случается сбой, человека может ожидать если не глобальное крушение, то серьезная травма. Например, не создала семью – это ведь не только от вас зависит, как сложится – никто не знает. Такие моменты доводят людей до серьезных кризисов. В каждой семье эти ожидания представлены очень по-разному, вариантов много. И, если ожидания профессиональные больше могут травмировать мальчиков, то ожидания семейные могут очень сильно травмировать девочек, если они жестко представлены и не предполагают вариантов. Это не текст, это полуоговорки, это между строк, но это трансляция.

Мнение: Но ведь то, что женщина создаст семью, — это ведь не ожидание родителей, это ожидание Господа Бога. Если не получается, если есть какое-то другое призвание (монашеское), то это совсем другая история. Это ведь не ожидания родителей. Они просто есть – в обществе, у самой женщины. Разве семья – это не механизм, а транслирование ценностей? Может ли не быть ожиданий вообще?

Действительно, может и не быть ожиданий?

Их может не быть – и это будет не полезно, их может быть слишком много – и это будет не полезно, их может быть в меру – когда мера ожиданий родителей соответствует восприимчивости и уровню жизненной одаренности ребенка. Но гораздо чаще их не полезное количество. В меру – это когда вам «нормально», когда вы это чувствуете как благую семейную программу.

Наше травмированное общество — с нарушенным семейным строем, с нарушенными отношениями — очень часто транслирует то, очень сложно воспроизвести, или вообще не надо воспроизводить. В обществе с более стройными структурами (из поколения в поколение – полные семьи, семейные занятия) ситуация стабильнее.

Ситуация: У меня тоже есть внутри некая программа. Но разве это – не желание детям счастья? Мальчикам и девочкам? Дочка же спрашивает: «Когда у меня будет ребеночек?», — и ты отвечаешь: «Вырастешь, выйдешь замуж».

«Естественные » ожидания

Все правильно – это естественно. А вот перегиб: сначала диплом, а потом замуж. Или: замуж только за богатого. Важно пытаться пройти по золотой середине. Слишком мало ожиданий – плохо, потому что слишком слабо прочерченное будущее. Слишком много ожиданий – конфликт, который потом мешает общаться либо с родителями, либо получатся сложности с самим собой. Не иметь ожиданий мы не можем: мы этого ребенка вынашиваем, носим на руках, три-семь лет мы от него вообще не отходим, потом надо его еще на ноги поставить. Вопрос: какие это ожидания, имеют ли они отношение к нам, что из того, что не удалось нам, мы пытаемся перебросить следующему поколению. Важно понять, как ожидания работают конкретно в вашей семье конкретно с каждым из детей.

Очень часто один из детей воспитывается как гиперфункционал – тот, на кого с детства возложены сверхожидания, что он поможет родителям в старости, подтянет братьев и сестер. Это может быть старшая девочка, просто старший ребенок, или самый здоровый ребенок, или самый талантливый. И не вырастить никого из детей в гиперфункционалы – уже задача, несмотря на все семейные нужды и необходимости. Или не вырастить запрограммированного неудачника.

В каждой семье ожидания, семейные проекции индивидуальны, имеют свой аромат, свою густоту. Бывает, то, что нормально для двух детей, не подходит для третьего. И это – вопрос индивидуального подбора, чтобы понять, что в семье живет, что живет в нас самих, и попытаться сделать это для детей максимально полезным. Все наши воспитательные выборы будут непременно влиять на детей, потому что, пока мы их растим, мы делаем за них массу выборов и принимаем массу решений. Мы их формируем, и от этого никуда не деться. Но надо попытаться сделать так, чтобы, если в семье, например, есть упор на английский, и ребенка не травмировать, и английскому его выучить.

Идеи, которые носятся в воздухе, о том, что должны хорошие родители дать детям:

• Дать ребенку все.
• Максимально хорошее каждому образование.
• Здоровье.
• Воспитать потенциально счастливого человека довольного своей жизнью (если это не удается, то наступает глобальный крах для родителей).
• Зажечь сердце ребенка желанием стать лучше и верой в то, что это возможно (могут, если сами являются носителями такой идеи развития).
• Прожить спокойную жизнь (так рассуждают носители идеи стабильности).
• Найти себя.

У каждого этого дискурса есть масса последствий для жизни, и действуют они незаметно. А родитель идет как нагруженный ослик, и на него давят все эти идеи о том, что он должен. А идеи все довольно новые – им не более 150 лет, а некоторые только после Второй мировой войны сформировались.

Под этим грузом идей мы формируем ребенка-потребителя: потребителя благ, потребителя комфорта, потребителя образования. Мы ему все обеспечить должны наилучшим образом, а себе – возможно, если останется время. Нельзя сказать, чтобы все эти идеи были плохими, и что их все надо выключить, но они могут сильно перегрузить. Они могут лишить видения того, что вы с вашим уровнем сил, здоровья, времени, денег на образование, возможности довезти ребенка сейчас можете; что может воспринять сам ребенок, впитать в себя, чем зажечься; что можете вы как семья; если вы с одним ребенком сделаете все на 200 %, — что останется другим детям и мужу.

Вопрос – что вам подходит?

Возможно, вы выберете – полностью реализовываться в воспитании, но это выбор, имеющий следствия и для вас и для ребенка. Давая ребенку все, мы получаем эффект, когда ребенка долго кормят с ложки, и он просто отказывается есть: мы сидим с ребенком в начальной школе, в средней школе и думаем, что в 7-8 классе он будет все это делать сам, хотя не формируем его самостоятельность. Привычки потреблять, а не делать — губительны, и надо вырывать корни, а не срезать вершки.

Мнение: Если семья выбрала для себя определенный уровень – что и насколько важно, но есть вокруг социум, например, школа, и если в классе этот уровень высок, то либо мы воспитываем потребителя благ, услуг и прочее, либо – с чувством неполноценности: ты не ходишь на горные лыжи, ты не занимаешься английским…

Соотносить ожидания и реальность

Вопрос, насколько пафосную вы выбрали школу. Если вы выберете одну из десяти-пятнадцати школ, то с этим столкнетесь, если вы поучитесь во дворе, хотя бы в начальной школе, — там не все на горных лыжах катаются. Поскольку до средней школы большинство выборов за детей делают взрослые, то к средней школе надо попытаться дать, сформировать, предложить варианты и возможности: ты хочешь или не хочешь, будешь или не будешь, не мы за тебя решили, а ты попробуй сам.

Ожиданий может быть больше, чем полезно, и они сажают родителей в клетку, делают человека обязанным непонятно кому большое количество всего. Это список обязательств нереализуемый. Надо хотя бы понимать, что у вас за список, как он на вас влияет, где он вас заставляет перерабатывать и не видеть мужа, себя, детей, не видеть, где стоит вкладываться, а где не стоит.