Подростки: Ну почему все так сложно?

Цикл лекций «Ловушки переходного возраста»

Поговорим о том, как установить границы, нормальные для  переходного возраста, установить правила эмоционального поведения.

Что происходит? Почему взрослый человек, который хорошо разговаривает, знает много слов, много чего понимает, многому научился в жизни, порой ведет себя как младенец? Вы не знаете, как остановить провокативное поведение, нарушающее ваши личные границы, нарушающее элементарные правила, хотя, казалось бы, ребенок все понимает.

В подростковом возрасте мы как-бы по-новому пересдаем экзамен на умение выстроить границы. В раннем детстве, в первые годы жизни мы учимся чувствовать, что у других есть границы, что у других людей существует личная зона, которую не нужно нарушать. Это первые «можно» и «нельзя», связанные с не причинением физического вреда, не причинением неприятных действий. Это все база.

То, что мы предполагаем, что ребенок, нормально развивающийся освоит до возраста 4-5 лет. Он будет понимать, как можно, а как нельзя вести себя с другими. Но, оказывается, что все не так ординарно, не так регулярно работает. И есть те, кто по какой-то причине не смогли в детстве научиться чувствовать базовые границы. Не смогли научиться понимать, как можно с другими и как нельзя.

И если этот навык не оформлен, не осознан, не автоматизирован в детстве, то придется учиться этому позднее. Это действительно странная история, что то, что не освоено в первые пять лет жизни, потом сильнее дает о себе знать и сложнее устанавливается в переходном возрасте, и есть разные нюансы.

Границы в детстве могли быть не выставлены вообще или были выставлены слишком жестко. Это не тема  нашего поколения родителей. Наша типичная ошибка — это не слишком большая жесткость, а слишком большая мягкость и отсутствие четких границ, четких «можно» и «нельзя», и для ребенка, и для подростка. Мы очень настроены на контактное, бережное родительство, у нас ребенок сильно в приоритете. Проблема не в жесткости, но есть и сейчас такие случаи, когда выставлены границы слишком жестко в детстве. Авторитарный стиль воспитания. У ребенка может возникать страх приблизиться к другому человеку. Либо может возникнуть провокативное поведение, нарушающее и ломающее границы.

Подумайте сейчас , у вас есть немалый родительский опыт, вы многое уже сделали и если брать полярные  показатели «жестко-мягко»,то как бы вы сказали про себя и про ребенка.

Были ли в вашем случае выставлены границы, и, если да, то было это слишком мягко или слишком жестко, может тема границ вам вообще не отзывается и не откликается. Как это было в вашем случае?

Очень часто в тот момент, когда мы думаем о том, как выставлены границы нашего подростка, мы понимаем, что в нашем детстве, в нашем опыте взросления эти границы были выставлены абсолютно иначе. Вообще по-другому.

Наше поколение, поколение нынешних родителей прошло в свое время через жесткое выставление границ, через большую дистанцию с родителями. При этом провокативное поведение у нашего поколения появлялось далеко не у всех, и, если появлялось, то только в самом жестком подростковом отрыве.

Опыт у всех очень разный. Вот такой простой тест на то, есть границы у вас с подростком сейчас или нет, очень простой и его можно очень легко сформулировать.

В крайних ситуациях ,не в обычных, типа уроков или невыполнения домашних обязанностей, или в момент, когда вы ждете понимания в стандартной ситуации, а в ситуации, когда решается что-то серьезное, был ли у вас опыт, что вы говорите ребенку «стоп»и он останавливается? Вы говорите ребенку»нет» , что так нельзя и он понимает, что действительно «нет». Не в рядовой ситуации, а когда что-то произошло. Например, в ситуации, когда что-то происходит в семье, кто-то заболел, какая-то ситуация на дороге (вы попали в пробку). Вот это тестовый вопрос про границы.

Не когда вы спрашиваете помыл ли он посуду, а он говорит «отстань, у меня важные дела». Вот это первый тестовый вопрос. 

Весь подростковый возраст мы пробуем  себя в том, чтобы границы в семье нарушать. При нашем с вами контактном стиле воспитания, нашей открытости к ребенку, готовности быть с ним рядом, думать о том, как он. К подростковому возрасту у него обязательно созреет неосознаваемая (он ее не понимает) потребность нарушать границы.

Получается двоякая история, что мы в одном ребенке видим двух персонажей. В отношениях со своими родственниками, мамой и папой в первую очередь, с теми, кто живет в одном доме: братья, сестры, бабушки, дедушки — это один персонаж и он все время нарушает границы. Этот же самый ребенок (другая его часть) учится выстраивать свои первые границы уже не со своими родными, а друзьями , учителями , с теми, в кого он влюблен, и там совершенно другая история. Он провокатор, нарушитель границ, пренебрегает всем, чем можно пренебрегать в семье и очень чуток, тактичен, внимателен, социально подкован с другими, значимыми ему людьми. 

Это не про десятилеток. Десятилетки более-менее одинаковые с теми и другими. С 11-12 лет это начинается , в 14-15-16 -это совершенно 2 разных персонажа. И когда вам описывают вашего подростка учителя, сверстники и те, кто ему важен вне дома — речь идет как будто о другом человеке. В ярком пубертате две, совершенно разные стороны, вашего ребенка. Дома — провокации и нарушение границ, и огромная социальная внимательность и бережность в отношениях со сверстниками.

Возвращается внимание и бережное отношение к родителями и перестают бесконечно проверяться границы в отношениях с родителями где-то на излете острого пубертата, в его конце. Ребенок становится к нам более бережен, более снисходителен, начинает вспоминать, что у нас есть границы. Это значит, что серьезный перевал вы с ним прошли, но это может быть несколько лет большого контраста. С вами — одно, с друзьями — абсолютно другое. Почему это происходит?

Почему подросток ведет себя, как трехлетка, заново проверяет прочность границ?

У всего, что происходит в психологии развития, есть смысл. Смысл есть и в кризисе 3 лет, и в подростковом периоде, и в кризисе среднего возраста, через который, может быть, кто-то из нас проходит сейчас.

Кризис — это большие изменения и те вещи, которые мы с вами обсуждаем — это спецэффекты этих изменений. Да, был ребенок, и будет взрослым после пубертата, но этот процесс превращения из одного в другое проходит через разные вещи.

Для того, чтобы вырасти, нужно испробовать с самыми близкими людьми на прочность все границы, которые были так надежно освоены в предыдущую эпоху.

Сейчас попробуем взять воображаемую шкалу от 0 до 10, где 10 — это максимальная сила пробы границ в отношениях с родителями. Нарушение запретов, неподтверждение договоренностей, установление своих правил игры, обесценивание того, что вы ему предлагаете — это 10 баллов. А 0- это полный штиль, когда все нормально, ребенок со всем согласен. Какой  у вас сейчас показатель? Какую балльность сейчас вы бы поставили своему подростку при проверке границ?

Если балльность высокая, ребенок постоянно ведет себя как провокатор, это говорит о том, что с этой темой нужно внимательно поработать.  Пик пробы границ 12-13 лет в среднем при неотложенном развитии, неускоренном и незамедленном — это самый такой возраст, когда границы пробуются, пробуются и пробуются.

То, что происходит с подростком всегда имеет причины не только внешние, не только связанные с его развитием, но и причины внутренние. Когда внутри очень трудно, ребенок о чем-то переживает, внешние границы могут вообще не ощущаться. Ребенок в период резкого гормонального созревания настолько повернут внутрь себя и внутрь тех отношений, которые ему сейчас важны, что он не видит ничего вокруг. 

В выходные у нас был такой случай. Пришли в гости наши друзья, у нас дети похожего возраста. Я не видела их мальчика 1,5 месяца и за это время он вырос сантиметров на 10, он вырос из всех курток, штанов. Изменился капитально и, конечно, у него проблемы с границами. Потому что активный рост, активное физическое изменение обязательно влияет на поведение. 

Часто мы это недооцениваем. Ну вырос и вырос, большой стал, пусть ведет себя по-человечески. Нет. Период активного нарушения границ очень часто совпадает с периодом активного роста. И то, что им сложно, мы понимаем, но это не значит, что, понимая это, мы должны полностью сдаваться и соглашаться на то, что они нарушают границы, которые выставляем мы.

В отношениях с родителем подростку крайне важно подчеркивать собственные границы. Двоякая ситуация. Наши границы, то, что мы предлагаем, мы хотим, они часто игнорируют, а собственные границы и  собственные правила, которые они придумали, часто соблюдают. Знакомая картина?

Наши правила, что майку нужно каждый день стирать, они могут отодвигать, а то что в их комнате на  столе ничего нельзя перекладывать, даже то, что выглядит как мусор  (это их внутренние правила), нарушать нельзя. Вот это в 12-14 лет самый острый период.

  Рефлексивные вопросы.

1. Любимые способы подростка нарушать ваши границы. (Например, девочка берет мамину помаду, а мальчик папин спортивный инвентарь).

2.В каких ситуациях ваш подросток думает, что вы нарушаете его границы.

3. Есть ли у вас способы объяснить ему, как он ошибается в этом? Какие?

Очень важно, чтобы на третий вопрос вы тоже ответили. Если вы затрудняетесь на него ответить, подумайте о том, чтобы эти способы найти, потому что в ситуации нарушения границ без этого не обойтись.

Разглядеть границы

Чьи границы разглядеть, если подросток выставляет их всегда, везде и даже сильнее, чем нужно. Очень часто это только кажется. За внешней колючестью подростка мы что-то упускаем, пропускаем действительно важные вещи, которые и заставляют его быть таким колючим. 

Как же разглядеть границы подростка, если кажется, что это сплошные его границы, а свои мы давно потеряли. Для того, чтобы разглядеть, что там у него внутри, я предлагаю зайти издалека и подумать, как выглядят наши личные зоны в его глазах. Они растут, активно меняются и часто личные зоны окружающих, мамы и папы, выглядят как что-то значительно менее важное, менее ощутимое, чем его личные зоны.

Наши границы выглядят как что-то, что очень трудно разглядеть. И это действительно так. Мы  много всего полезного знаем, совершенно неизвестно, сколько мы можем воплотить и очень часто о своих границах не говорим, а кричим, или рычим, или шипим, или молчим, но обиженно. Очень часто простой коммуникации, открытого разговора о границах не происходит между родителями и подростками. Мы терпим-терпим-терпим и в какой-то момент перестаем терпеть и взрываемся. Во время взрыва нельзя обозначить границы. Взрыв абсолютно нормален, он случается в жизни практически у всех людей. Но, если мы говорим эмоционально, то это плохой способ обозначения границ.

Разглядеть сложно за нашими эмоциями. Когда мы свои границы обозначаем неспокойно, резко, подросток воспринимает это как что-то ограничивающее его права.

Пример:

Компьютер. Мы договорились с ребенком, что он за компьютером полчаса. Время истекло, мы ему напоминаем, можем использовать правило трех звонков,  но он не слышит, он заигрался. Происходит какое-то количество повторов, мы используем неэффективную методику «выключи, выключи». Прошло 30,  40 минут, пока мы не начинаем убирать все и прятать в сейф. Типичный пример, когда границы не возникнут. Иногда даже хорошо контролирующие себя люди, к сожалению, обнаруживают  ведущими себя так.

Это не про границы, это про срыв, отсутствие контроля. Разговор о границах, который может быть усвоен обоими сторонами — это разговор спокойный, в нейтральное время, где вы можете без эмоций выразить свою позицию и объяснить почему вы хотите, чтобы это правило работало. Что вот это можно, а это нельзя. Часто с границами беспорядок, если не получается говорить спокойно, а про все правила мы говорим только в момент вспышек. Все это — не повод давать нарушать свои границы.

При этом, в подростковом возрасте лучше обозначать свои границы на эмоциях, чем не обозначать никак. Очень важно гораздо меньше использовать эмоциональное давление и повторение,  вырабатывать философское отношение к провокациям и к тому, что ваши границы , которые вы пытаетесь выстроить, периодически нарушаются. Через эмоции это работает ограниченно. К сожалению для многих в остром подростковом возрасте 14-16 лет перестают работать методы причинно-следственных связей в поведении ребенка, которые работали раньше. «Ты хорошо делаешь уроки и потом играешь на компьютере». «Ты мне помогаешь и потом идешь гулять». Условно хорошее поведение, то, что нам нужно, что мы считаем правильным поощряется какой-то наградой. Очень важно понимать, что должно быть основным бонусом в отношении с подростком для него.

Нам нужно философское отношение к провокациям. При этом все, что работало в детском возрасте, в какой-то момент работать перестает или уже перестало. Главный ограничитель и главный мотиватор, поддерживающий эту границу между  можно и нельзя — это то, что мы, родители, довольны. А если подросток все это полностью обесценивает, говорит, что ему все равно, что вы думаете и все равно он будет границы нарушать — это маркер того, что нужно что-то перестраивать. Он вырос, а мы не заметили.

Часто границы нарушаются, когда у подростка возникает ощущение, что кто-то покушается на его территорию. Он защищается, нам кажется, что он нападает. Например, мы говорим «Переодень носки» или «Это с этим не сочетается» (если мы говорим девочке), мы заботимся о том, чтобы она выглядела более-менее сносно. А что они слышат вместо того, что мы говорим? «Надень носки, потому что ты еще маленький, даже носки не можешь переодеть себе сам.» В ответ на одежду вообще парадоксальная может быть реакция: мама меня не любит, она говорит, что я некрасивая, я и так переживаю.

Иногда дети поразительные вещи воспринимают как покушение на свою территорию. Могут быть смешные примеры, когда ребенок как будто без кожи и он реагирует на всякие мелочи. Подросток в остром периоде развития может говорить , что вы его контролируете, когда спрашиваете, как у него дела в школе. Это значит, что нужно увеличить дистанцию и очень внимательно присмотреться к тому, что происходит.

Сложно. У них у всех своя степень чувствительности. Есть второй вариант, когда мы не спрашиваем, четко соблюдаем его границы, зная его реакцию к этим границам. Не подходим, в щели в заборе не смотрим, а ребенок убежден, что нам нет до него дела.