Слишком воспитанный ребенок. Почему послушание — опасная добродетель

Вырастить умных, развитых, послушных детей – счастье любого родителя. Однако, кажется, и в этом благородном деле можно перегнуть палку. Слово психологу Екатерине Бурмистровой.

К концу 90-х, когда начал расти уровень жизни, у нас наблюдается большой социоультурный сдвиг: дети в принципе не находятся без взрослых. Мы все время за ними присматриваем. Они у нас все время в зоне внимания. Сфера детской самостоятельности не то что сократилась, она сведена к нулю. Они не гуляют сами, крайне мало играют сами. Мы все время стараемся структурировать их время, занимать их чем-то. И связано это с тем, что почти к каждому ребенку приставлен фактически свободный родитель или другой взрослый, бабушка, няня. А если нет, то ребенок помещен в надежное место, где за ним смотрят другие, специально обученные и подготовленные взрослые. Детство перестало быть спонтанным феноменом, а стало наблюдаемым лабораторным явлением.

Золотое правило

Сегодня у взрослых больше энергии, больше возможностей, больше сил, выше материальный уровень. И выше ценность ребенка. Жизнь каждого ребенка как запредельная ценность — это глобальное событие в жизни мамы, в жизни семьи. Побочный продукт малодетности. Плюс огромная ценность развития и внимание к этим процессам. Все это настолько важно, настолько интересно, настолько внимательно смотрят за тем, как ребенок заговорил, как у него появляется новое в поведении, в характере, в отношениях… Процессы развития тоже перестали быть спонтанными, как нечто, что само по себе идет. У людей ощущение, что, если мы сейчас недоработаем, недоразовьем, оно и не разовьется. Мы все время бдим, мы все время хотим лучшего, самого лучшего…

Многочисленные правила в жизни ребенка — одна из вершин этого айсберга. Потому что появляются ожидания. Каким должен быть ребенок, что он должен уметь, как он должен себя вести.

Золотое правило: если ребенок занят сам или что-то делает сам, проявляет самостоятельность в пределах безопасности, то надо его оставить в покое и не регулировать его жизнь. И так очень много внешних обстоятельств, еще до школы, будут так или иначе регулировать жизнь растущего человека. То есть самостоятельности даем столько, сколько возьмет. То же можно сказать про волю, свободу, ненавязанное развитие. Есть такой термин — стимулированное развитие. Когда ребенок не сам растет, а мы создаем ему настолько развивающую среду, что он в ней развивается некоторыми другими темпами.

В итоге получаются действительно другие дети. Они в целом более развиты. Они более интересны в чем-то, но они же менее спонтанны, и они, как я это называю, в волевой задержке.

Медленнее растут личностно. Это не видно в пять лет, не видно в семь. В пять и семь лет мы видим очень развитого интересного ребеночка, который многое знает, умеет и достаточно воспитан. Он действительно знает правила и может их соблюдать.

Но потом на уровне выбора профессии в 15−17 лет оказывается, что он не может никакого выбора сделать, потому что он не привык делать его сам. Как этого избежать?

Детское время

Важно, чтобы начиная лет с четырех, по крайней мере, ребенок какое-то время проводил в игровой группе. Когда есть фрагменты чисто детского времени — с братьями и сестрами, если они есть, с соседскими детьми, в саду. Какой-то фрагмент времени, когда нет наблюдающего взрослого взгляда, когда человек может быть предоставлен сам себе.

Если ребенок все время в общении не остается без внимания — это фактор риска. И, напротив, показатель благополучия — когда к четырем годам сформировалась игра, в которой ребенку может быть хорошо с самим собой, он может быть занят сюжетной игрой, конструированием, любой фантазийной игрой. И это интервал от пяти минут и дальше. Редкие дети могут играть часами. Обычно это 15, 20, 30 минут. Поиграют — и все, они уже соскучились и выходят обратно в общение ко взрослому. Вот эти моменты выпадения в свой мир, в свою игру, в свое какое-то существование, где ребенку хорошо, — это очень важно: значит, он немножко родился, немножко открепился, чувствует себя уверенным, и ему от этого неплохо.

И в этом же возрасте появляются первые друзья.

Если говорить с теми, кому сейчас 30−40 лет, часто они вспоминают свою вполне настоящую дружбу дошкольного еще возраста. А у наших детей, нынешних дошкольников, нередко таких друзей нет. И это тоже один из факторов риска.

Если у ребенка к пяти, к шести годам нет ни одного дружка или подружки, это значит, что он будет много с нами, взрослыми, и мы будем его постоянно регулировать своими правилами.

Место для границы

Границы очень важны, это часть воспитательной системы. Границы должны быть и должны расти вместе с ребенком. Так, с полутора до трех лет ребенку важно дать понять, что другие — тоже люди. Не он один тут «я», а и другие тоже, и другим нельзя делать,

во-первых, больно, во-вторых, неприятно, а в-третьих, у других есть собственные представления о том, как все должно идти. Это и есть первые границы — социальные, связанные с ненанесением вреда и с непричинением неприятных ощущений. И если взрослые не показывают свои границы ребенку, ребенок их не освоит.

В результате мы имеем кучу эгоцентриков, не чувствующих эти первые границы. Потом — между двумя с половиной и четырьмя годами — ребенок осваивает массу других социальных границ, прорывов, взаимодействий. Но это передается в повседневной культуре взаимодействия.

При этом правила могут меняться, если меняется семейная ситуация: семья увеличивается, появляются домашние животные, новые люди, новые занятия.

Но в целом к четырем годам взрослый договаривается с ребенком, что и как надо делать и где у ребенка есть свобода. Скажем, улицу он переходит только за руку, но при этом, надеть этот свитер или тот, есть это или то, он может решать сам.

В конечном счете все зависит от того, что вы хотите на выходе. Какие цели воспитания?

Если вы хотите абсолютно послушного человека, который следовал бы всем правилам, то имейте в виду, что он может не возразить, когда ему будут предлагать наркотики. Или когда очень жесткий авторитарный руководитель предложит ему какую-то невыгодную для него форму взаимодействия.

Или же вы хотите вырастить человека, который будет правилам следовать, но при этом уметь фильтровать подходящие, не подходящие для него ситуации?

Бунт против правил

Кто-то бунтует с рождения. У кого-то бунт начинается стандартно, к кризису трех лет, к тому моменту, когда ребенок начинает говорить о себе «я». Кто-то задерживается в послушном состоянии лет до пяти. Но к семи годам ребенок стандартно уже начинает протестовать против правил семьи, потому что он выходит в более широкую систему — в школу, и там видит, что правила бывают разные. Но в целом эти протестные мини-кризисы сопровождают каждый год развития. У кого-то они мягче протекают, у кого-то ярче, зависит от того, насколько бурный ребенок.

Если же с ребенком был баланс правил, было легко и вдруг эти правила начинают нарушаться, то это не «вдруг», на самом деле. Это только кажется, что «вдруг», но в действительности вы не отследили причину. Возможно, ребенок подсмотрел реакцию персонажа в мультике или реакцию другого ребенка, более старшего. Или у него родился брат или сестра. Или у него что-то в голове повернулось, пошел следующий период в развитии. Или усомнился, что его любят. Что угодно может быть, вплоть до того, что он переболел гриппом и стал нервным. Но это никогда не «вдруг».

Для этого «вдруг» всегда есть какая-то логическая причина. Ее бы хорошо видеть. Если же она не очевидна, то можно разговаривать, играть.

В перчаточные куклы, например:

— А почему этот щенок любит не слушаться теперь?

— А он обиделся на маму!

Не вы говорите с ребенком напрямую, это говорят две куклы-посредника. Обычно в таком игровом диалоге можно довольно быстро добыть причину.

Правда, у родителей бывает такая штука, что они борются в лоб с симптомом, с протестным поведением, и пока борются, причину не видят. Тут хорошая рекомендация — отойти в сторонку, занять позицию наблюдателя, а не борца.

Поговорим про риски

Совсем другая картина — с подростками. Человек в подростковом кризисе точно знает, какие правила нарушает, и он их нарушает по каким-то своим соображениям.

Это может быть желание популярности в стае, это может быть любовь, это могут быть неверно поставленные цели. Тут нарушение правил может выступать как стратегия. А может, это связано с темпераментом, с тем, что гормональный скачок настолько сильный, что человек вообще потерял управление. Тогда он не понимает, что он что-то нарушает. Его снесло. У него эмоциональный взрыв. Он превратился в трехлетку, который валяется на полу и бьет ногами. И тут история в том, насколько вы успели до подросткового периода поговорить про риски. И насколько подросток привык за себя отвечать.

Потому что очень часто мы страхуем чересчур. И за нарушение правил расплачивается потом не сам подросток, а опять же родители.

Как следствие — наращивание рисков. Например, он спер по мелочи что-то у своих или в школе, и родители его прикрыли. Это стандартный риск. И у хорошо воспитанных детей из благополучных семей это бывает, чаще, чем принято думать. И вместо того, чтобы столкнуться с последствиями этих рисков, этого нарушения правил, человек оказывается спасен родителями, ему это сходит с рук.

Поэтому если нет угрозы для жизни, то важно не спасать от того, от чего можно не спасать.

То есть если вы понимаете, что сейчас будет очень неприятный для ребенка, но в целом выносимый эпизод: разборка с директором, возвращение того, что украдено, с извинениями, получение двойки в модуле, без спасения со стороны родителей, — если можно этого не делать, то лучше этого не делать, дать почувствовать вкус последствий нарушения правил.

Конечно, бывают ситуации, когда риски очень высоки: нельзя давать нарушать правила, сталкивать с последствиями, когда речь идет, скажем, про употребление наркотиков. Тут, конечно же, вы ребенка будете вытаскивать моментально.

Мое мнение, что ключ — в довольно ранней самостоятельности и максимально ранней ответственности. Либо мы ребенка в жизни регулируем правилами своими, извне, либо он с какого-то момента начинает учиться сам регулировать свое поведение не нашими правилами, а своей ответственностью, и правилами, которые у него уже внутри, усвоенными, подтвержденными.

В свое время я даже составила список домашних обязанностей по возрастам, начиная с трех лет. Как это связано? Мне кажется, напрямую. Потому что степень ответственности очень здорово проецируется на домашние обязанности. У нас же очень часто ребенок не отвечает ни за что, кроме учебы. Такие головастики. И у него не формируется ответственность. Мне же кажется, что важно, чтобы на человека можно было положиться.

Список добрых дел

Наш эксперт Екатерина Бурмистрова — не только психолог, но и многодетная мама. Вместе с мужем они воспитывают 11 детей. Вот список некоторых обязанностей, которыми Екатерина делится в своей книге «Семейный тайм-менеджмент». Выполняя их, ребенок учится делать что-то для других и учится быть более самостоятельным.

Трехлетний ребенок может:

• убрать игрушки на место,
• отнести тарелки и столовые приборы на стол,
• убрать за собой крошки после еды

Четырехлетний может:

• помогать с покупками,
• кормить домашних животных,
• помогать убирать постель,
• помогать мыть посуду,
• протирать пыль с мебели,
• развешивать носки на веревке.

Пятилетний может:

• сделать себе бутерброд,
• помогать готовить (добавлять некоторые ингредиенты),
• убирать комнаты,
• чистить раковину, туалет и ванную,
• сортировать белье для стирки,
• помогать мыть машину,
• выносить мусор

Шестилетний может:

• подбирать себе одежду по погоде и случаю,
• пылесосить,
• поливать растения,
• готовить простую пищу,
• вешать одежду в шкаф,
• собирать листья и полоть сорняки,
• прогуливать домашних животных,
• завязывать шнурки на обуви

Семилетний может:

• быть на посылках у родителей,
• поливать лужайку,
• следить за состоянием своего велосипеда,
• мыть собаку или кошку,
• оставлять после себя ванную в надлежащем виде,
• гладить простые вещи