Ребенок ворует: как реагировать?

Маленькая девочка спрятала в своей комнате туфли тети, которая пришла в гости к ее родителям. Мальчик стащил на кассе в магазине шоколадку. Одноклассники обчистили кошелек учительницы и устроили пир. Представьте, что речь идет не о чужом абстрактном ребенке, а о вашем родном. Шок, стыд, гнев, страх. Что делать? Он вырастет преступником или его еще можно “исправить”?

Очень часто для родителей, которые обращаются за консультацией, ситуация, когда ребенок что-то стащил, — это шок. И неважно – это тысяча рублей или штучка жвачки. В случае большой суммы или дорогостоящей вещи шок бывает сильнее, но в целом это отрицательная реакция: как же так, разве мой ребенок мог это сделать?!

Мне хотелось бы начать разговор с попытки понимания механики: как это может происходить с нашими абсолютно нормальными, достаточно благополучными детьми из нормальных семей. Мы не берем какие-то другие социальные страты, мы говорим о детях из тех семей, где есть определенный достаток, нет нужды в самом необходимом, а ребенок здоров, т.е. у него нет неврологических диагнозов (возбудимости, психопатии, гиперактивности).

С чего все начинается

Хотелось бы поговорить о предпосылках, о том, что можно сделать, чтобы человек, возможно, не стал воровать и врать. И тут я бы объединила вранье и воровство – обычно одно ведет за собой другое. Если человек что-то утянул, он редко станет об этом чистосердечно признаваться сам, т.е. нарушение прав собственности ведет за собой первичное вранье, которое потом может укорениться в отдельную привычку.
Что же можно сделать до того, как ребенок пробует посягать на чужую собственность? Рассказать ему о существовании границ. Воровство – это нарушение границы «мое – не мое».

Считается, что запрет брать чужое изначально внешний, т.е. возникает извне, например, из голоса мамы, которая говорит: «Нельзя. Не трогай. Чужое». Мама является внешним огласителем этого запрета.

У самых маленьких часто бывает так: пока мама есть, запрет есть. Как только мамы нет, запрет не работает. Это по сути еще не воровство — это отсутствие понимания границ в силу возраста.

Мы ожидаем, что хотя бы после трех лет ребенок сможет какое-то количество запретов соблюдать даже при отсутствии взрослого. Запрет станет из внешнего внутренним, т.е. интернализуется, говоря языком психологов.

Для того чтобы запрет стал внутренним, нужны определенные условия. Для того чтобы ребенку усвоить границу вовнутрь, нужно многократное ее предъявление извне – словами или делом. А вот сколько раз она должна быть предъявлена, зависит от индивидуальности ребенка.

Есть дети, которым один раз скажешь, что нельзя брать чужое, и они не будут. Есть дети, которым можно кол на голове протесать, но все будет бесполезно. И это – про любую социальную норму, любую социальную границу.

Выставить границы – это не только рассказать ребенку о ней. Если вы используете только слова, нотацию, высказывание, это может плохо работать. Границы в культуре прививаются разными способами. Это сказки, это фильмы, это истории из жизни, это какие-то игры с правилами, это разговоры о заповедях, если семья верующая.

Это не только родительские слова, хотя они в основном. Для того чтобы мог идти разговор о воровстве, нужно чтобы эта граница была у ребенка в сознании. Если ребенок эту границу еще не освоил и берет чужое — строго говоря, это еще не воровство. Это поведение без учета границы.

Кстати, когда детей несколько, у младших и средних чаще бывают такие эпизоды. Это связано с тем, что именно им лично реже говорили про этот запрет. Мама, конечно, сто раз говорила, но обращаясь не к ним лично, а вообще, в целом.

Нужно попытаться донести запрет каждому конкретному ребенку в формах понятной для него модальности — кому-то нарисовать, кому-то рассказать, у кого-то стащить что-то из его вещей в шутку, чтобы он прочувствовал ситуацию.

Воровство в разном возрасте разное

Попробуем обозначить некоторые ступеньки.

На самой нижней ступеньке — год-два-три — может возникнуть воровство как непонимание запрета, границы.

Вторая стадия: запретный плод» тянет, как магнит. Это бывает от четырех до семи лет – невозможность совладать с желанием взять. Запрет есть, но он очень не устойчивый. И тут понимание границы запрета не совпадает с силой магнита, которая исходит от вещи, т.е. еще недостаточно силы воли.

Третья ступень – «взял деньги без спроса, купил яблоки, сдачу принес». Это – эксперименты с самостоятельностью.

Они проходят довольно быстро. В этом же возрасте могут быть эксперименты по приобретению статуса. Если бы мальчик купил не яблоки, а напульсник, то это был бы эксперимент по приобретению статуса. Воровство туфель с каблуком – это попытка уравнивания своего статуса со статусом других, возможно, более доминирующих личностей в коллективе. Она тащит туфли, чтобы стать такой же крутой, как девочка, у которой есть эти туфли.

То, что мы обговорили, это вещи более-менее нормальные для своего возраста, которые могут возникать у очень многих детей, особенно у детей ярких или у детей, социально-ориентированных на общение.

Зеленые и черные маркеры

Между экспериментом, самостоятельностью, статусностью можно поместить еще один вид воровства – воровство от нехватки проявления любви и внимания. Но и этот вид воровства будет тоже в зоне нормы (зеленый маркер).

Очень часто бывает вспышка воровства, когда ребенок осваивает новую ступень самостоятельности.

Вот ребенок, которому десять – одиннадцать лет, начал ездить сам из школы. Ему дают на дорогу пятьдесят или сто рублей, но он понимает, что ему не хватает на все, что он хочет, а больше не дают.

Тогда и может появиться воровство – он начинает «добирать». Он увидел поле возможностей, увидел, что не хватает его ресурсов, но не нашел способов об этом сообщить, и это потянуло за собой воровство. Это может быть в девять-десять лет, может быть в пятнадцать-шестнадцать, когда не хватает на косметику, гаджеты, примочки к гаджетам.

Ребенок освоил новый уровень самостоятельности, увидел другой материальный достаток у сверстников, не поговорил об этом с родителями и начал таскать.

Это может быть стратегией совладания: когда человеку плохо, он берет деньги, чтобы как-то себя порадовать, как-то утихомирить стресс.

Нередко начинают таскать деньги дети, у которых родители недавно развелись. Они таскают деньги и так себя как-то утешают – покупают еду, лакомства. Также может быть и в «минуту жизни трудную»: родители заругали, младший брат родился, — ощущение, что тебя никто не любит, не жалеет, не кормит вкусненьким, поэтому сам ищешь возможности. Происходит открытие: ты сам это можешь сделать.

То, что зеленое, — пройдет само, не станет стратегией, не превратится в привычку. Зеленое: у ребенка развелись родители – он берет деньги, покупает себе пирожные с соком и утешает себя.

А то, что пишется черным маркером, может задержаться, если ребенок не придумает других способов чувствовать себя комфортно.

Почти все детское воровство основано на неплохом, в общем-то, открытии, что ты что-то можешь сделать сам. Например, взять деньги и пойти купить мороженое. Или утянуть у мамы деньги и пойти купить ей цветы на эти самые деньги.

Воровство чуть другого качества – это воровство от недостатка осознавания границы, когда ребенок недостаточно окультурен, т.е. этому ребенку недостаточное количество раз объяснили в нейтральное время, что воровать нехорошо (черный маркер).

Что делать, если это уже случилось?

Как же реагировать, если эпизод воровства случился, независимо от того, к какому типу он относится?Реакция у большинства взрослых шоковая. Иногда бывает, что искренняя реакция, никак не контролируемая, самая правильная – искренний порыв, который вы не успели отфильтровать. Если голова включилась, и первый порыв вы успели отследить, то очень хорошо взять паузу на несколько часов или на день – все обдумать и обсудить, поскольку эмоции еще не все ушли, и реакция может быть не самой хорошей.
Одного правильного способа реагирования для всех нет – нужно изобретать что-то индивидуально. Но идея про паузу оказывается очень полезной. И пауза должна быть тем больше, чем старше ребенок, и чем крупнее то, что он потянул.

Зачем нужна пауза?

Во-первых, чтобы понять историю этого воровства. Скажем, есть так называемое воровство из мести – когда вещь не нужна, а хочется навредить. Это бывает иногда у школьников – взять и спрятать чью-то физкультурную форму, учебники, тетради. И если вы не знаете ситуацию, кому ребенок мстит и за что, какая там цепочка, вряд ли можно среагировать правильно.

Очень часто начинают брать чужое дети, у которых родился младший брат или сестра. Им скучно, грустно, видят, что конфета лежит, и думают, почему бы ее не взять – т.е. сделать себе приятное.

Причина – сократилось внимание со стороны родителей. Подобная ситуация бывает, когда мама вышла на работу. И воровство в данном случае выступает как компенсация чего-то, что ребенок перестал получать.

Каждый эпизод воровства должен стать поводом для раздумий

Надо проанализировать, что вокруг: историю, предысторию, людей, которые связаны, состояния. Такой эпизод должен стать для вас не клеймом, а поводом для серьезного размышления о том, что происходит, есть ли что-то, прописанное черным.

Иногда бывает, что ребенок ворует, неизвестно почему – невозможно понять. И это не маленький ребенок, а ребенок школьного, даже подросткового возраста. Ребенок делает это в состоянии какой-то душевной подростковой смуты.

И даже тут важно понять историю воровства. Возможно, ребенок подвергается школьной травле, и он что-то крадет у тех, кто его травит. Надо наказывать – или надо сначала разобраться? Надо обязательно понять, почему ребенок это сделал, воспринимая воровство как язык коммуникации. Что он этим хотел сказать?

Опыт воровства может быть разным

Родителям нужно понимать, что первый эпизод с большой вероятностью будет. Он ничего не определит, если останется единичным, а вот останется ли он единичным — во многом зависит от реакции родителей, взрослых.

Плюс, даже при стопроцентной неправильной реакции родителей, ребенок может получить свой негативный опыт, который потом его остановит, если до эпизода вранья или воровства в него были вложены, впечатаны “правильные” принципы.

Этот опыт может сформировать повышенную щепетильность, когда человек в какой-то момент что-то делал нехорошее и потом испытывал муки совести, и у него выработался собственный иммунитет по отношению к собственным действиям.

И это то, к чему надо стремиться, воспитывая детей, — чтобы не мы служили той карающей дланью, не наша реакция, а чтобы они сами больше не захотели повторять это.

Когда стоит бить тревогу

Воровство у взрослых – это всегда идеология. У них под этим есть какая-то подоплека. Например, взрослый человек может стараться ездить в транспорте зайцем. Почему нужно ездить зайцем? Он считает, что государство это собачье, и в нем все воруют, и быть честным человеком просто неприлично.

Или тащить из офиса бумагу и канцелярские принадлежности, оправдывая тем, что начальство жадное, зарплата маленькая.

У людей, которые стали ворами-рецидивистами, тоже есть своя теория, почему это можно делать. Если эпизоды воровства повторяются и вы слышите от ребенка какую-то теорию, оправдывающую их, с этим придется серьезно работать.

А еще есть ситуации, когда ребенок считает воровство единственным способом получить желаемое — как правило, дорогостоящую вещь. Это редко происходит внезапно, обычно перед этим он настойчиво заявляет о своем желании: «Хочу айфон».

В этом случае можно сказать: «Начнем копить. Говори всем бабушкам и дедушкам, чтобы дарили деньгами, и будем их складывать». Процесс приближения айфона начался; пусть он и не будет очень быстрым, но ребенок понял — вы его услышали, вы готовы вместе с ним искать выход.