Я была уверена, что разведусь, и никакой семьи не будет

Екатерина Бурмистрова , психолог и мама 11 детей, в интервью соосновательнице Школа осознанного родительства Большая Медведица Анастасия Изюмская , отвечает на вопросы, которые рано или поздно задает себе каждая мама: как распределить время между детьми, мужем и личным, как восполнить родительский ресурс, отправлять ли детей в детский сад и как выбрать школу, как совмещать родительство и работу, сколько детей нужно для счастья.

Анастасия Изюмская: Конечно, человек вашей профессии, вашей популярности и с историей вашей жизни не может не вызывать интереса других родителей. И когда я спрашивала у них, что было бы интересно узнать, в первую очередь поступали вопросы о количестве детей и о мамином ресурсе. Я предлагаю с них и начать. Во-первых, аудитория интересуется, когда было тяжелее всего. Когда было 9 детей, вы говорили, что тяжело было с первым и с двойней. Теперь одиннадцать. Что-то поменялось?
Екатерина Бурмистрова: Нет, я по-прежнему считаю, что тяжелее всего было с первым и с двойней, этот период даже не с чем сравнить, поскольку когда родились двойняшки, другие дети были еще маленькие: одному не было и двух, другому − четырех, а старшему − одиннадцати. Это был период плотной жизни.


Анастасия Изюмская: Одиннадцатого рожать уже не страшно было?
Екатерина Бурмистрова: Мы в каких-то других категориях это мыслим, всегда страшно и всегда нестрашно. Вопрос, по какой оси координат ориентироваться.
Анастасия Изюмская: Вы − по какой оси координат?
Екатерина Бурмистрова: Вы можете почитать дискуссии в группе клуб многодетных. Там есть люди, которые не останавливаются в какой-то момент. У них очень схожее мировоззрение, причем они могут быть разных вероисповеданий или вообще не быть религиозными. Рожают ведь не только упертые традиционалисты.
Людям просто открывается некоторое окно, и они не могут его закрыть.
Анастасия Изюмская: Вот объясните нам, немногодетным, что это за окно, приоткройте нам форточку хотя бы.
Екатерина Бурмистрова: Понимаете, родить ребенка − это абсолютно необыкновенная возможность. Ее не все в состоянии оценить, пока находятся в фертильном возрасте. Она уникальна, хотя мне кажется, что женщина, родившая ребенка, понимает, что это был очень травматичный опыт. Но после двух детей она входит во вкус уже такой, призовой. Я про это писала, и многие говорят, что со вторым уже меньше напряжения, чем с первым, а с третьим вообще открываются вещи, которые были недоступны с первыми двумя.
Все дети уникальны, и твой опыт применим только к этим конкретным детям, и становится очень интересно, что же дальше. Обычно у тех, кто родил трех, четырех, а потом остановился, для этой остановки всегда есть причина – здоровье, семейные, личные или другие обстоятельства. Что-то остановило по жизни. Эта возможность принимать в семью новых членов − совершенно необыкновенная. Что-то похожее, наверное, испытывают родители, которые берут детей. Только тут немножко другой вкус. Ты с этим человеком с самого начала и ощущаешь его хорошо. В общем, это очень интересно, это такой специфический интерес, можно сказать.

Анастасия Изюмская: А когда вы выходили замуж, рожали первого ребенка, у вас была идея многодетности?
Екатерина Бурмистрова: Ничего такого не было. Я вообще была уверена, что разведусь, никакой семьи не будет. Вообще в голову не приходило.
Анастасия Изюмская: А в какой момент вы поняли, что будете рожать, пока будет возможность, пока будет позволять здоровье?
Екатерина Бурмистрова: Это действительно происходило шаг за шагом. Это не та история, которую ты решаешь надолго. Обычно как раз сторонники детального пошагового планирования могут столкнуться с самыми разными сложностями в реализации своего идеального плана. А тут каждый раз становится понятно, что, наверное, это вряд ли последний ребенок, не хотелось бы, чтоб он был последним.
Ну и потом, я как публичный человек, со своей деятельностью, устной и письменной, более видна, а на самом деле родителей двое.
Обычно люди, которые решают рожать дальше, имеют что-то такое надежное в семье, то, что их устраивает по их личным параметрам. По внешним параметрам это может быть совершенно далеко от стандартов или идеалов.
Анастасия Изюмская: Правда ли, что до третьего ребенка тяжело, с каждым последующим легче − или нет?
Екатерина Бурмистрова: У меня ощущение, что это вообще как лотерейный билет. Они не равны друг другу. У нас есть такая барышня с характерами, не буду называть ее номер, все узнают, кто это. Она в середине, не первая и не последняя. И вот к ней применимо все, что изложено в этом курсе (хотя сам курс старше, чем барышня, но мне все это реально пригодилось конкретно с ней). Но вот откуда знать, что у тебя будет ребенок с характером, что будет какой-то номер N.
Если вы помните, Сирсы писали, что у них самый сложный ребенок − шестой. Они разработали терминологию − по-моему, «ребенок с повышенными потребностями». Его появление непредсказуемо. Но первый всегда с характером, мы поначалу не знаем о том, как с ним жить.
Анастасия Изюмская: А в какой-то момент было желание остановиться, например, после барышни номер N? «Все, больше я с этим встречаться не готова, уже хватит».
Екатерина Бурмистрова: Нет, вы знаете, было физиологическое желание остановиться после двойняшек. Я когда видела беременных женщин, думала: «Бедная, как же ей тяжело». Да, это прошло через какое-то время. А тут вот задача на интерес. Возможно, сейчас подойдет, но это уже возраст.
Анастасия Изюмская: При таком количестве детей сколько времени нужно на маму, чтобы она оставалась в ресурсе и нормальной форме, нормальной во всех смыслах слова?
Екатерина Бурмистрова: Знаете, я отвечу, но мой ответ никому не подойдет. Потому что мы все разные, количество сил разное, скорость разная, у нас самих, у мам. Я знаю, сколько мне нужно. Могу рассказать, сколько, в каком количестве, в мере. Но это совершенно индивидуальная вещь.
Анастасия Изюмская: Но мы говорим как раз про ваш опыт, интересен именно ваш личный опыт, история вашей семьи.
Екатерина Бурмистрова: Мне, скажем, нужно путешествовать. Причем всем составом. Да, необязательно без детей, но для меня это очень большой ресурс. Важно менять картинку, и мы делаем это максимально часто, насколько позволяют обстоятельства. Понятно, что бюджет этих поездок − большой. Несмотря на то, что это поездки на автомобиле, для меня это ресурс. Если мы не сможем ездить, нужно будет придумывать другие способы. Для меня это важно.
Анастасия Изюмская: Отдельный вопрос, что у вас за автомобиль, куда вы все умещаетесь?
Екатерина Бурмистрова: А мы не помещаемся, у нас девятиместный автобус, но мы в него не помещаемся.
Анастасия Изюмская: Это у вас «автоколонна»?
Екатерина Бурмистрова: Да, у нас сложные способы ездить всей семьи.
Анастасия Изюмская: Но путешествие – это не то, что можно сделать сегодня. Вот в течение дня как вы восстанавливаетесь?
Екатерина Бурмистрова: Для себя − именно дистанция. Какая-то жизнь помимо детей, с супругом или без него, какие-то впечатления, не связанные с детьми.
Анастасия Изюмская: Это работа?
Екатерина Бурмистрова: Работа − отдельный ресурс, и очень интересно менять вид деятельности. Мне кажется, работа руками – это способ справиться с ситуацией, когда рождаются дети. Важно все это рефлексировать, посмотреть в лекциях, в консультациях, как бы пропустить через такие системы зеркал. В общем, важно, чтоб в жизни были впечатления, не связанные с детьми. Например, музыка, стихи. Я очень люблю слушать орган, у меня классические интересы, если не сказать занудные, но они всегда были такими.
Анастасия Изюмская: Одним мамам нужно часа три в день проводить в тишине и одиночестве, иначе «я не человек». Кому-то достаточно 15 минут, пойти на кухню, попить чашечку чая с кусочком пирога, и этого будет достаточно. Вы правы, у каждого своя энергетика, свои потребности и запросы, а кому-то надо выспаться. А что актуально для вас лично?
Екатерина Бурмистрова: Мне важно спать ночью не менее семи часов, если шесть, то мне трудно. Я всегда сплю днем, когда есть возможность, стараюсь свое расписание так выстроить, чтобы эта возможность была.
Этому меня научила еще бабушка, когда еще не было ни семьи, ни детей. Она была доктором и работала с очень большой нагрузкой, она мне рассказала, что есть «волчий сон» и что если спать 20 минут таким сном, то потом как будто поспал капитально.
Я старательно на семинарах для мам этому обучаю. Не то чтобы обучаю, рекомендую. Мне бывает достаточно 20 минут, если 40 − это вообще прекрасно. Иногда, если накопился недосып, я могу крепко заснуть и все проспать. Но обычно мой дневной сон − это 20−40 минут. Короткий интервал, но если он согласован с фазами сна, то такой сон дает легкое пробуждение и действительно большой заряд энергии.
Есть время года и обстоятельства, когда этот сон мне не нужен. Потом для меня очень ресурсно побыть наедине с младшим ребенком. И мы специально так выстраиваем детские расписания, чтоб образовывались окошечки, чтоб можно было повозиться с малышом.
Для меня очень ресурсно пойти куда-то с совершеннолетними и взрослыми. Или с кем-то одним, то есть настроиться на какую-то волну. Сходить на любимые виды спорта, ну и что-то такое, про движение, где я заряжаюсь и куда можно иногда брать с собой детей или идти без них.
Анастасия Изюмская: Как вы планируете свой день, месяц? Как расставляете приоритеты при таком количестве детей?
Екатерина Бурмистрова: Ну вот смотрите, многослойное планирование не всегда выстреливает, не все полезно. Но есть календари-планировщики разных типов, и мы говорим на семинарах про тайм-менеджмент. Мне удобно составлять, например, календарь на месяц, помещать сюда события, встречи, конференции, дни рождения. Затем этот календарь накладывается на недельный.
И я в последние несколько лет составляю рабочее расписание не по принципу, сколько поместится дел, а по принципу − насколько мне будет комфортно, от чего не будет тошнить. И главное, я составляю планы на неделю таким образом, чтоб к выходным мне не было плохо, не возникала соматика.
Потом цветным маркером вношу в этот рабочий же календарь дела детей, время на семью и оставляю пустые окошки, под какие-то срочные дела или наоборот.
Должна быть четкая пропорция времени дома и за его пределами.
Анастасия Изюмская: А какая у вас это пропорция? Сколько вы дома с детьми проводите?
Екатерина Бурмистрова: Стараюсь проводить больше половины времени бодрствования. То есть я пытаюсь так все комплектовать, но на самом деле хочу еще больше времени проводить с детьми, поэтому я откликнулась на идею с вебинарами.
Анастасия Изюмская: Но это время, когда 100% вашего внимания уделено им, или вы можете работать дома, чем-то еще заниматься?
Екатерина Бурмистрова: Нет, это время, которое посвящено только им. В этот момент я живу с отключенным звуком телефона. Но единственное, конечно, остается Facebook. Это время, когда я стараюсь ничего не делать, то есть я точно ничего не пишу, ни с кем не разговариваю, я могу ответить на сообщение, но это тоже следует искоренить. И у меня много школьников, есть период дня, когда дома почти никого нет.
Анастасия Изюмская: А как вы проводите время с детьми, вы чередуете их, объединяете или в зависимости от ситуации?
Екатерина Бурмистрова: По-разному, потому что очень много народу. В зависимости от сезона. Допустим, в прошлом году у нас было три варианта каникул. Дети учатся в разных школах, и каникулы не совпадают. В этом году чуть меньше вариантов, поэтому я провожу время в зависимости от того, кто дома. Обычно первая половина дня – это время дошкольников, тех, кто никуда особенно не ходит, ну или ходит не каждый день, поздняя ночь – время подростков, не всегда я, конечно, доживаю до этого времени суток в нормальном состоянии, в середине дня – время средних детей. Вот как раз это время − проблемное, не удается «сгонять» с него на работу. Но я решаю эту проблему.
Анастасия Изюмская: Ходят ли ваши дети в сад? Как вы вообще к садам относитесь?
Екатерина Бурмистрова: Был какой-то период, когда дети ходили в государственный сад. Это был мягкий медведевский период, до этой кристаллизации всей системы образования. Ходили в частные сады. Сейчас один ребенок ходит в частный сад в мягком режиме. Он не каждодневный и не целыми днями.
Анастасия Изюмская: А как вы вообще определяете, какую школу выбрать для ребенка, идти ли ребенку в сад и в какой или нет?
Екатерина Бурмистрова: Вы на самом деле прекрасно написали об этом, есть психология индивидуальных различий, это интуиция. Дети все разные, несмотря на то, что все они родились в одной семье. Даже очень надеюсь, что мне одного из детей удастся перевести в вальдорфскую школу, у нас там никто не учился. Но конкретно вот этому ребенку очень нужна именно вальдорфская школа. На нем протестированы разные школы, в том числе частная, они не подошли. И, я надеюсь, мы как-то соорганизуемся. Мы смотрим на ребенка, иногда подолгу обсуждаем это с мужем, со старшими детьми, но стараемся подбирать, чтобы подходило.
Анастасия Изюмская: Удается ли учесть интересы всех, потому что одному надо в один конец Москвы, другому − в другой, кто-то хочет поиграть, кто-то − почитать, кто-то − есть, а кто-то − спать?
Екатерина Бурмистрова: Приходится выезжать на каких-то приоритетах, слава богу, некоторые дети сами ездят.
Ситуация, когда возможно учесть все интересы, всегда заканчивается на единственном ребенке вообще, в принципе.
Анастасия Изюмская: А как приоритеты расставляются?
Екатерина Бурмистрова: У меня такой странный образец, старшие не согласны с тем, что младшие должны получить не меньше, чем в свое время получили они сами. А мы тогда были молодыми органичными активными родителями. Другая была стадия жизни. Теперь сложно воспроизвести этот объем, мы стараемся любыми способами. Хочется сказать, кто не ездит сам и не умеет организовывать − они в приоритете, а старшим предлагается чуть больше активности в выстраивании графика.
Анастасия Изюмская: Как старшие дети адаптировались к рождению младших, особенно, наверное, первый?
Екатерина Бурмистрова: Ну, я помню, сложности возникли единственный раз, когда родилась вторая. И я стала разрабатывать курс про вторых детей, он поначалу так и назывался − «Вторые дети». Это работа в «Драгоценности», там все рожали вторых, это была волна, а потом вообще никаких сложностей.
Анастасия Изюмская: Какая разница между ними?
Екатерина Бурмистрова: 2,5 года. Всегда немножко страдает предпоследний ребенок, потому что у него поменялась жизненная ситуация. Но кто-то мне из мам сказал на семинаре, это не я придумала, что когда рождается второй ребенок, старший теряет половину внимания, когда рождается третий, тот объем, который «теряется», − уже меньше: не 50%, а 20. И далее это соотношение постоянно уменьшается.
Анастасия Изюмская: Больше всего теряет первый?
Екатерина Бурмистрова: Ему сложнее всего привыкнуть. Никто больше не царил, и он это, возможно, помнит. А все остальные понимали, что они не одни, и у них сразу была другая ситуация. То есть это никакая не проблема. И как раз в консультировании этой темы отладки отношений после рождения детей эта тема − легкая и наиболее перспективная. Конечно, дети переживают период адаптации, приходится все менять, но пройдет некоторое время, и все становится нормально.
Анастасия Изюмская: Есть ли у вас дети близкого возраста, которые могут конкурировать за ваше внимание?
Екатерина Бурмистрова: Они все близкого возраста.
Анастасия Изюмская: Как вы решаете эту конкуренцию − например, за внимание, игрушки, сладости?
Екатерина Бурмистрова: В младшей группе нет конкуренции, там девочка среди мальчиков, она посередине. Возможно, сейчас будет конкурировать маленькая, которая совсем не по возрасту.
Анастасия Изюмская: Сколько девочек, сколько мальчиков?
Екатерина Бурмистрова: Много девочек и мало мальчиков, 8 девочек и 3 мальчика.
Анастасия Изюмская: «Мало мальчиков» в вашем случае все равно звучит неубедительно.
Екатерина Бурмистрова: Да, уже какая-то небольшая футбольная команда есть.
Анастасия Изюмская: А как устроен сон детей? Это, наверное, вопрос в первую очередь про младших.
Екатерина Бурмистрова: Мы всю жизнь были настроены на родительство, сейчас это, конечно, смягчилось. Мы сначала вообще ничем не пользовались со старшей дочерью, никакими приспособлениями, ни кроватками, ни коляской. Это был классический первый ребенок, висел, на чем можно висеть, и столько, сколько можно. Младший спит с нами в комнате, порой сбоку, но не всегда. У них детские по возрастам, в комнате спят дети с похожим ритмом жизни.
Анастасия Изюмская: И сколько у вас детских?
Екатерина Бурмистрова: Сейчас посчитаем… четыре.
Анастасия Изюмская: То есть с вами спит только младший?
Екатерина Бурмистрова: Конечно.
Анастасия Изюмская: А до какого года?
Екатерина Бурмистрова: До двух, редко когда до 2,5. Ближе к двум мы стараемся завершить грудное вскармливание, и ребенок переселяется в детскую.
Анастасия Изюмская: Сейчас будет отдельный блок вопросов об отношениях с супругом. Каждый день ли удается провести время, и сколько вообще времени вы можете уделить внимание только друг другу?
Екатерина Бурмистрова: Мы стараемся находить такое время. Это время, когда мы в релаксе, мы очень любим разговаривать, работать же никто не любит. Лето − вообще прекрасное время, когда никто не работает.
Обычно мы общаемся с такими заходами в ночь и по утрам, это святое − родительский чай или кофе, он недлинный.
Нам не всегда удается выходить вдвоем, обычно мы проводим это время дома. Но у нас сейчас такой период, мы хотим попробовать обходиться без нянек.
Анастасия Изюмская: А няня-помощница у вас есть?
Екатерина Бурмистрова: Хотим попробовать обойтись без нее, у нас всегда все были, и сейчас один день в неделю приходит тетенька, но мы планируем задействовать ресурс семьи, который особенно хорош летом, когда все дома, экспериментальный период. Сейчас мы либо вернемся к няне, либо попробуем обходиться без нее. Но это не экономическое, я всегда что-то делала, кроме того, как была мамой.
Когда родился первый ребенок, еще были бабушки, относительно немолодые, они могли немного поучаствовать. А когда родился третий ребенок, бабушка очень рано умерла. Пришлось приглашать помощника на то время, что я уходила.
Но у нас все время была няня «дверь-в-дверь»: я ушла – она пришла. Я вернулась, няня должна была быть с детьми. Ну вот, потом был период, когда у нас няни жили несколько лет, как раз тогда родились двойняшки. В тот период мы, можно сказать, познакомились с географией России, со множеством жизненных историй, такого наслушались. Но у нас с ними долгие отношения, они приезжают в гости, привозят какие-то национальные продукты. Это бывали совершенно замечательные люди. Тут не всякая же няня останется, кому-то в покое надо счастье.
Анастасия Изюмская: А хозяйством вы успеваете заниматься? Уборка, готовка.
Екатерина Бурмистрова: Знаете, моим старшим дочерям сейчас по 21, 19, 17 и 14.
Анастасия Изюмская: То есть у вас нет проблем с хозяйством?
Екатерина Бурмистрова: Иногда приду домой, а дома три вида выпечки, рецепты попробовать. Они много чем занимаются, но в этом году мы хотим упорядочить их кулинарные увлечения. И потом, я фанат оптимизации быта, у меня есть роботы-пылесосы, но у нас до последнего года была тетя, которая все мыла. Сейчас посмотрим, что получится.
Анастасия Изюмская: А готовить сами любите?
Екатерина Бурмистрова: Зависит от занятости. Нет, я люблю готовить определенные блюда, но такая реализация − не моя ниша. Некоторые мои дети любят готовить больше, и я точно не люблю заниматься кулинарной рутиной.
Анастасия Изюмская: Давайте вернемся к мужу. Как оставаться хорошей женой и любовницей при большом количестве детей, часто будучи беременной или кормящей?
Екатерина Бурмистрова: Это его надо спросить.
Анастасия Изюмская: Доволен ли он качеством.
Екатерина Бурмистрова: Большой вопрос, возможно ли это вообще?
Анастасия Изюмская: Ну а с вашей позиции?
Екатерина Бурмистрова: Это очень долгая совместная жизнь на самом деле.
Представьте, 23 года, я за это время 10 раз поменялась.
Были разные периоды, периоды абсолютного расцвета. Был период, который мы плохо помним, когда появились двойняшки. Это был единственный раз, когда мы напряглись со сном, естественно, было сложно спать. Были периоды сложные, но это не было связано с детьми, у нас всегда подъем и никакие спады не связаны с детьми напрямую. Как у каждой пары, есть свои ритмы, иногда дело в беременности − «ничего не надо, вообще отойдите от меня все». В другую беременность наоборот, и потом, все зависит от времени года.
Анастасия Изюмская: Стоит ли вообще учитывать в построении расписаний то, что муж и жена живут в разных ритмах?
Екатерина Бурмистрова: Мне это удобно, я люблю структуру. Какие-то идеи тайм-менеджмента я использую − активные штуки, но не все и без фанатизма. Что-то подходит, что-то попробовали, не подошло. Самое полезное − 15-минутный интервал для уборки и размусоривания. Это мегаинструменты в нашей ситуации, размусоривание должно быть постоянным. Например, я ушла на два-три часа, вернулась, а там выпали мусорные осадки. Но у нас системой флай-леди владеют многие дети, и лучше, чем я. Они говорят: «Мама, так, тебе пора, у тебя должен быть перерыв»
Анастасия Изюмская: А что по дому делает муж? У него есть какая-то специфически мужская зона ответственности или занимается с детьми?
Екатерина Бурмистрова: Это как-то поделено.Скажем, он не любит у нас готовить, хотя какие-то блюда делает очень вкусно, их немного. Он нечасто участвует в уборке, хотя если возьмется мыть пол, это будет лучше, чем у остальных. Он служил во флоте, у него огромный опыт по мытью полов, видимо, он не любит это делать. Если нет человека, который помогает с развозом, муж отвезет детей. Если мы заказываем что-то в интернете, и к нам не привозят домой, то он сам это сделает. Есть вещи, связанные с детьми, которые делает только он. Лет до трех читаю я, а уже более продвинутые книги я уж так не почитаю, как он.
Анастасия Изюмская: Был ли у вас после рождения первого ребенка какой-то промежуток времени, который вы провели дома?
Екатерина Бурмистрова: А я почему-то решила не брать академ. Я тогда училась, работала, и решила вообще не идти в академку, потому что брала ее до этого по другим обстоятельствам, так что мы с дочкой оканчивали университет, прекрасно учились, было очень интересно. На возрастной кафедре было то же самое, все проходило в материнстве, мы с дочкой росли вместе, я писала программы по творческому развитию для детей. Эта дочь сейчас художник, она занимается анимацией, книжной графикой, дизайном. Мы с ней разрабатывали вместе программу творческих судеб.
Потом заканчивала, когда ждала уже вторую барышню, которая очень умная получилась. Короче говоря, не было перерыва, было очень много энергии, возникали какие-то экстремальные моменты.
Сдавала зачеты, а муж в это время гулял с трехмесячной Соней вокруг психфака.
Анастасия Изюмская: После последнего не хотелось взять тайм-аут и отключится от физрабочих процессов?
Екатерина Бурмистрова: Последний у меня родился в мае, а летом я не работаю никогда и стараюсь месяц не работать зимой. Вот сегодня в каникулы работаю строго. В эти трехмесячные каникулы стараюсь даже не работать на скайпе, скайп использую в долгосрочных случаях, если нет возможности прервать работу.
Анастасия Изюмская: С какого момента у вас появились эти трехмесячные летние перерывы?
Екатерина Бурмистрова: Они были всегда. Это система родительских клубов, это очень удобно, позволяет подзарядиться.
Анастасия Изюмская: Моя бабушка родила трех сыновей и перенянчила всех внуков и некоторых правнуков, и уже, будучи в очень зрелом возрасте, она сказала: если бы можно было все вернуть обратно, я бы не стала рожать детей вообще. Но она, правда, не совмещала детей с профессией, хотя запрос на этой был − возможно, поэтому. Оглядываясь назад, вы можете сказать, что хотели бы что-то изменить?
Екатерина Бурмистрова: Оглядываясь назад, ничего бы не меняла, я бы поменяла какие-то другие вещи в своей жизни, например, больше бы заботилась о маме или, может, изменила бы что-то в сфере профессиональных решений. То есть профессию я выбрала бы ту же, но не про детей.
Кстати, я боюсь прийти к такому выводу, к которому пришла ваша бабушка, потому что жизнь в России − мало предсказуемая история, родить и выносить − это такие просто радости. Настолько тяжело с первым и со вторым, видимо, люди не раскачиваются, это могут быть очень жестокие обстоятельства. Как здесь сложится жизнь, что ты получишь в перспективе − это неизвестно. Начинаются какие-то вещи, за которые ты не отвечаешь, на которые ты не можешь повлиять, мало что можешь сделать. Но я надеюсь, то, как будет складываться наша жизнь, не разочарует.
Наша жизнь не перфектна, и мы не хотим представлять ее такой.

Похожие записи