«Формирующая» история про двух лягушек

( Навеяно встречей «Память семьи», которая состоялась 9 ноября)
Для тех, кто слушал в детстве историю о двух лягушках и глубоко ее воспринял.
Наверное, большинству из тех, кому – извините –за 30 и больше читали в детстве прекрасную историю про двух лягушек, которые упали в бочку с молоком.

Помните, одна из них пессимистично решила, что история ее закончена, смирилась и скоро пошла ко дну – погибла. Другая лягушка оказалась более – на нынешнем полупрофессиональном сленге – стрессоуствойчивой и быстроадаптирующейся , ну или. Просто была оптимисткой. Она стала бить лапками, и сбила постепенно, очень-очень не сразу масло. Масло сначала долго н сбивалось и лягушка изо всех сил била лапками просто так. Она не сдавалась, то ли не могла остановиться, то ли ее воля к жизни была настолько сильной.

И все получилось. Получилось масло. Начало получаться – появился крохотный островок твердого
Когда она почувствовала, что появляется маленький комочек, она воодушевилась, и стала еще усердней бить лапками.
Мы не знаем, каково было лягушке, был ли это ее выбор и была ли она ему рада.
Не знаем, были ли у нее мысли о ее товарке по несчастью – оригинал истории краток и внутренних состояний и переживаний главных героев не описывает.
Конец прост : получился достаточный кусок масла, лягушка вспрыгнула на него – плод своих усилий, выпрыгнула из бочки и ускакала в широкую жизнь. Выжила.
Как-то было абсолютно понятно мне ( в возрасте 5 лет), которую из лягушек считает правой и правильной моя замечательная бабушка, родившаяся в 1914 году, пережившая 2 войны и эвакуацию.
Возможно, она и не говорила ничего, это была только интонация. Но четкое убеждение, что в любой ситуации надо бить лапками, и это единственно правильный выбор и путь, у меня осталось.
Конечно и тогда, в детстве, было очень жаль ту, что не нашла в себе сил справиться.
Эта история легла в уровень « прошивки», необсуждаемых аксиом.
Потом, в юности и взрослом относительно возрасте , я многократно встречала своих коллег по «прошивке», с историей о лягушке среди необсуждаемых оснований жизни.
И это все очень позитивные и деятельностные люди, которые много с чем в жизни справляются.
И что было раньше — из стратегии совладания или история о лягушках выяснить невозможно.
И понятно, что в контексте последних 100 лет истории нашей страны дети и должны были получать подобного рода « послания»… Чтобы выжить. Выживать…
Собственно почти все мы – выжившие. Для того, чтобы мы могли родиться наши деды и прадеды должны были не погибнуть раньше по крайней мере зачатия наших родителей, пра-родителей. И иметь достаточно оптимизма, чтобы становиться родителями в 20-е, 30-е, 40-е. Я и в детстве ( не говоря почему-то об этом вслух) думала про ту, вторую лягушку. Было ее жалко очень. И про выжившую я думала: а как она, зная что вторая потонула продолжала бороться..
Но как-то из интонаций читавших или из дополнительных их вопросов, которые я , конечно, не помню, становилось ясно, какая лягушка была права, делала правильно….
Это наверное очень важное для читавших было послание: что бы ни произошло – бей лапками, борись…
И я, да, по сей день прилежно бью лапками. И многие из моих активных и очень активных знакомых тоже хорошо помнят «Сказ о лягушках»..
Сейчас у меня были бы другие вопросы про обеих лягушек.

Во-первых, в свете знаний о психологии индивидуальных различий, понятно, что каждяая из лягушек поступала согласно своей конституции. У них, у обеих, возможно не было выбора – бить или не бить..
Одна не могла не бить лапками ( реакция по принципу гиперактивации).
Другая не могла бить (реакция по типу гипоактивации, замирания). Не могла бить и не смогла быть.
— Встал бы вопрос о посмертной участи второй лягушки
Заметим, диллеммы – пойти ( попрыгать) помогать тонущей товарке в оригинале истории не было. Каждый – за себя. Вот это – архитипически или не очень для нашей постсоветской ментальности?
Мне было бы интересно подумать о выжившей лягушке
— Сохранила ли она радость?
— А способность к рефлексии, живым ощущениям происходящего?
— могла ли она чувствовать радость жизни?
— Часто ли она вспоминала о той, второй лягушке?
— или не разрешала себе вспоминать?
— винила ли она себя? Чувствовала ли она ответственность за произошедшее со второй, хотя бы частично?
— чт она говорила своим детям лягушатам?
Все это вопросы о степени травмированности той, что выжила.
Также очень важно было бы подумать о второй, котороя выжить не смогла:
— был ли у нее в последнем эпизоде момент, когда она приняла решение не бить лапками?
— Или у нее просто не было выбора, она не видела возможности сопротивляться обстоятельствам?
— какие истории в ее жизни поддерживали такую ее реакцию?
— читающими поведение второй лягушки описывалось как лень и слабость, а что за этим стояло на самом деле?

Интересно, читает ли нынешнее поколение активных родителей свои детям эту историю
теперь ?