Екатерина Бурмистрова: не пытайтесь повторить

Мы с вами живем в удивительное время советов — советы и рекомендации на все случаи жизни можно получить в любую секунду. Стоить ли их исполнять? Будет результат таким же, как у успешного «советчика»? Об этом и о других важных вещах Екатерина Бурмистрова — семейный психолог, автор книг о семье и материнстве и нескольких успешных проектов, мама одиннадцати детей — рассказала корреспонденту журнала «Виноград» Ксении Данцигер.

– Когда-то вы давали интервью нашему изданию как специалист в отношениях родителей и детей. Читателям ваши статьи и книги важны не только потому, что это очень хорошая, а также доступная и понятная психологическая литература, но и потому, что у человека, который их написал, редкий опыт, который хочется перенять, на который хочется ориентироваться…

– Обычно я даю интервью как специалист, а не как многодетная мама. Это моя позиция. Стараюсь минимально опираться на свой опыт, потому что так, как у меня, ни у кого не будет. Дело в том, что личные интервью очень плохо влияют на людей и мешают практике. От личного опыта людей, у которых что-то получилось, вреда больше, чем пользы. И у меня позиция невыпячивания личной истории именно поэтому: ни на кого нельзя равняться, и не может быть никаких рекомендаций исходя из личного опыта.

– Тогда поговорим с вами не только как с многодетной мамой, но и как с психологом, который даст совет по поводу семейных отношений. Первое, о чем хочется спросить, это о семье родителей. Вы из неполной семьи, но все психологи говорят о том, что человек повторяет родительскую модель семьи. Откуда же тогда одиннадцать детей?

– Родовая модель – это не карма. В метафоре кармы люди точно повторяют предначертанное. Совсем иначе в православии. В православной модели у человека всегда есть варианты.

Наследственная модель – лишь предрасположенность. Но у человека также может быть предрасположенность к аллергии, к легочным заболеваниям, чему-то еще… Человек своим образом жизни может эту предрасположенность реализовать, а может не реализовать. Может избежать этого совсем или реализовать частично. Именно на это направлены мои консультации. Для того чтобы человек понимал, что он делает, видел наследственный механизм и понимал: один сегмент он хочет реализовать, другой – нет.

– Тогда возникает другая проблема. Человеку, который рос один в семье, неоткуда взять опыт взращивания большого количества детей.

– Много детей появилось не сразу. Постепенно учишься всему… Если говорить о модели семьи, то влияет опыт и предыдущего поколения.

У бабушки, которая меня вырастила, маминой мамы, было шестеро братьев и сестер. Все они очень держались друг за друга. Не всем удалось выжить, кто-то погиб в войну. Осталось трое или четверо, и они все очень дружили. Дядья были из разных городов: мы единственные жили в Москве, поэтому у нас все останавливались проездом. На лето всех детей-внуков отправляли к самому «южному» брату. Отсюда, наверное, у меня ощущение, что значит родственники – бабушка ко всем праздникам писала огромную стопку открыток.

– Вы рано вышли замуж. Как не ошибиться в таком молодом возрасте со своим выбором, или действительно лучше выходить пораньше, пока не взвесил все за и против?

– Да, по нынешним меркам это рано. Но весь круг моих знакомых строил семью в возрасте 21–25 лет. Это не считалось ранним вступлением в брак. Есть мнение, что пока голова не работает, пока ты не сложился как личность, строить отношения легче. Потому что с хорошо работающей головой решиться на такой безрассудный шаг, как замужество, довольно сложно. Сейчас время вступления в брак изменилось, люди гораздо позже заводят семью. Но я как психолог никогда не комментирую вещи с точки зрения хорошо или плохо. Хорошо то, что подходит человеку.

– Уже на третьем курсе института у вас появился первый ребенок, но вы продолжали учиться, и ребенок не мешал. Да и потом дети не мешали вам заниматься любимым делом. Как вы расставляли приоритеты?

– Мне-то дети не мешали, а вот насколько им не мешала моя работа – это большой вопрос. Мы это увидим, когда они будут строить свои семьи…

С работающей мамы точно невозможно ничего копировать. У одного одна скорость жизненных процессов, жизненной энергии, у другого – другая, у одного есть поддержка мужа и семьи и финансовые условия, у другого – нет. Сравнивать нельзя. У меня была возможность учиться и иметь ребенка. К тому же моя профессия всегда была связана с детьми, я всегда занималась тем, что мне было интересно как маме. Но, повторюсь, говорить, что все это не мешает и моим детям, еще рано.

– У работающих мам часто возникает чувство вины перед ребенком. Его можно как-то избежать?

– Может быть, и не нужно избегать этого чувства вины. Ведь это регулятор того, что все идет не как надо. И если это чувство есть, возможно, что-то необходимо поменять в расстановке приоритетов. С моей точки зрения, очень важно, чтобы дети не были теми, кому отдается энергия по остаточному принципу. У кого-то просто может не хватить сил на совмещение одного и другого. Кто-то не может найти себя. Часто бывает, что у людей не первая, а вторая, третья или четвертая профессия становится основной. У кого-то работа несовместима с детьми – юристы, врачи. Они еще не нашли эту новую для себя профессию или какую-то новую для себя возможность.

– Вы известный психолог и многодетная мама, как это можно успеть за одну жизнь?

– Все это не совмещается только в вашем понимании. Насколько я успешная мама, станет ясно не сейчас. Что касается успехов в работе, то отчасти все дело в энергии. Отчасти же – в том, что мне сразу удалось найти свою профессию, и эта профессия очень совпала с материнством. К тому же обстоятельства мне позволяли – всегда было кому помочь. Тут никакой моей заслуги нет, это просто пазл, который таким образом сложился.

Необходимо хорошо понимать, что весь наш семейный проект возможен, потому что родителей двое. Нет одной уникально многодетной мамы-психолога. Есть гораздо более уникальный папа Михаил Юрьевич Бурмистров, глава семьи, преподаватель философии с многолетним стажем, соавтор книг и соведущий программ, удивительный отец…

И снова мне хотелось бы вернуться к тому, с чего началась наша беседа. Чужой опыт не может быть примером. Со стороны все выглядит действительно так, но надо уметь смотреть не с фасада. Насколько нам все удалось, будет ясно по воспоминаниям детей. Правда, и это не очень верный фактор, потому что часто дети свои неудачи списывают на родителей, любых родителей.

– Где вы черпаете силы на воспитание детей? Ведь их одиннадцать, и кажется, сколько бы сил ни было, они все уйдут на детей.

– Когда у мамы один ребенок, она тратит на него все свое время, все свои силы. Конечно, мама думает: как же сюда еще второго впихнуть? Но когда он рождается, перестраивается вся канва жизни с детьми, оказывается, что все возможно, но совсем иначе, чем представлялось раньше. Поэтому, когда вы умножаете свое внимание к детям на мои одиннадцать, получается что-то невообразимое. Это просто неверный способ решения задачи. Как любовь, которая не делится между детьми, а умножается. С рождением следующего ребенка родителям инсталлируется дополнительный объем любви.

Что касается ресурсов мамы вообще, то, сколько бы у нее ни было детей, когда она не может оторваться от ребенка – это невротический симптом. Хорошо бы, становясь родителями, не впадать в позицию жертвы. Очень хорошо – выровнять дыхание и самой мамы, и жизни семьи, уделить внимание мужу, найти время на себя. Не только на чистку зубов и расчесывание волос, но и на профессию.

– Как же найти время на себя и на мужа?

– У нас дети сейчас настолько впереди, что первое и лучшее отдается им. Это наследие того времени, когда жизнь была очень тяжелой. Не факт, что ресурсов хватит на всех, поэтому надо отдать младшим. Это в нашей памяти, как привычка покупать гречку при любом скачке курса рубля или невозможность расставаться с вещами. Это советское наследство; надо понимать, что оно есть, что оно на нас влияет. Надо выбирать: жить нам с ним или попытаться изменить.

Здесь можно столкнуться с другими препятствиями, уже извне. Вот бабушка легко отпускает вас на занятия с ребенком или к врачу, но если вы собрались идти в консерваторию с мужем, можете столкнуться с препятствием: «Как так? Если родили ребенка, сидите с ним! Не отпущу!» Бабушка, которая себе это не разрешала, и вам не разрешит.

На мой взгляд, как раз многодетные родители этот вопрос для себя решили. Если они вместе дошли до того, чтобы иметь трое и больше детей, то в большинстве случаев они умеют быть людьми, имея детей. Нередко жизнь человека с появлением детей заканчивается, остаются только роли мамы и папы.

– Часто в многодетных семьях дети не хотят иметь детей. Ваши – хотят?

– Очень важно понять, когда и в каком возрасте это говорится. По моей внутренней статистике, почти все дети не хотят. А потом кто-то из детей становится таким же многодетным, а иногда даже превосходит родительскую многодетность. Кто-то из моих детей говорит так, кто-то – иначе, кто-то еще вообще об этом не думает. Но я знаю, что это совершенно не показатель того, что будет с ними. Интересно, что часто внуки хотят повторить опыт бабушек и дедушек.

Следует заметить, что не только в многодетных семьях наблюдается нежелание иметь детей. Парадигма общества потребления – сначала надо встать на ноги, заработать денег, сделать карьеру, а потом рожать детей. Это другая концепция семьи и ее построения, но насколько она удачна, пока неизвестно.